Истоки маскарада

Древняя Греция знала шумные и веселые праздники в честь Диониса – дионисии. Они сопровождались маскарадными шествиями (комос) с пением, музыкой, плясками, украшались нарядно убранными, установками. Впереди их находился главный потешный «корабль» праздничного шествия, который древнеримские авторы называют «carrus navalis» т.е. «морская колесница». На нем, как правило, располагалась костюмированная группа.
В архаических культурах на покойников одевали маски, чтобы когда он встретиться во время пути в загробный мир с духами они не смогли бы причинить ему вреда. Этот ритуал культивировался и в более поздний период.

Венецианский карнавал

Карнавал родился в Венеции, и имеет античные корни. Ещё Доже Витале Фалиеро (властитель города) в 1094 году занёс его в официальные документы. Слово "карнавал" означает - "carnis laxatio" или "carnasciale" - отказ от мяса, религиозный Пост перед Пасхой. Но со временем строгие ограничения потеряли свою силу, и это событие превратилось в весёлый и пёстрый праздник. В 1296 году Сенат Венецианской Республики провозгласил праздничным днём последний день перед Великим Постом. Таким образом, карнавал становится публичным праздником. Карнавал праздновали не только богатые венецианские вельможи, давая бал-маскарады в роскошных дворцах. Простой люд также веселился на улицах и площадях. Повсеместно выступали акробаты, жонглёры, дрессированные хищники, привезённые из далёких стран. В передвижных лавках можно было купить всевозможные сладости или просто подкрепиться. В XVII веке на центральной площади устраивали бой быков. Среди знати была также популярна игра в футбол. Две команды, по 25 игроков с каждой стороны, должны были, во что бы то ни стало завладеть кожаным мячом и бросить его на территорию противника.

Российский карнавал

История российских карнавалов началась в сентябре 1721 года по инициативе Петра Первого по случаю победы в Северной войне. Затем последовали остальные: многочисленные костюмированные шествия по улицам столиц, первоапрельские карнавалы, выборы "всешутейшего папы", свадьбы лилипутов и великанов. Фантазии императора не было предела: сам сидел, составлял реестры, писал сценарии. Перемены внедрялись в сознание народа поначалу в потешном, карнавальном обличье. Что и говорить, мудрый был царь. Понимал, что расставаться со старым, отжившим легче под смех и шутку. Недаром ведь и Екатерина Вторая вслед за Петром любила повторять: "Народ, который поёт и пляшет, зла не думает". Сейчас бы мы сказали – "государственная забота о здоровье нации".В карнавальную орбиту вовлечены многие города в Европе и в странах Нового света, у каждого из этих грандиозных шоу свой колорит, особые атмосфера и аудитория.

Столичному обществу маскарады начали нравиться и наряду с общественными стали появляться множество маскарадов, устраиваемых в частных домах. Со временем маскарады стали настолько популярными, что когда после Отечественной войны 1812 года возникла необходимость создания капитала (фонда) в пользу раненных и инвалидов, то правительство решило собрать его с помощью средств от проведения именно публичных маскарадов. В 1816 году Императором Александром 1 был подписан и соответствующий Указ о том что "каждый театр в государстве обязан давать маскарады для увечных воинов однажды в год..."

В царствование Императора Николая 1 маскарады стали более регламентированным удовольствием и на их проведение надо было получать особую " привилегию", которую и получил в 1829 году отставной полковник Василий Васильевич Энгельгардт, построивший на Невском проспекте в Петербурге большой дом, который он начал сдавать под общественные и увеселительные мероприятия. После открытия в доме у Энгельгардта маскарадов один из журналистов, хотя и в рекламных целях писал: " Вот храм вкуса, храм великолепия, открыт для публики! Все что выдумала роскошь, что приобрела утонченность общежития соединено здесь. Тысячи свеч горят в богатых бронзовых люстрах и отражаются в зеркалах, в мраморах и паркетах. Отличная музыка гремит в обширных залах..."
В маскарад у Энгельгардта мог прийти любой желающий, заплативший за билет. Поэтому на нем присутствовали как представители высшего света, так и достаточно широкой части городских слоев, что также вносило в стиль общения определенную долю вольности.
Если в обыденной жизни одевание чужого костюма не соответствующего социальному статусу выглядел почти что оскорбительно. то для Маскарада это переодевание законно, дававшее возможность побыв в одежде другого человека, забыть о собственной социальной роли.
Дамы одетые в маски интриговали мужчин, чаще всего бывших без масок, делали многозначительные намеки и было непонятно знает ли она о тебе все или только играет словами. "Одна маска, подцепив грозного воина, которого никогда не встречали в дамском обществе, таскала его из одной комнаты в другую, кружила по зале, и до того расшевелила его воображение, что грозный воин посматривал на нее с любопытством и даже улыбнулся прежде, чем передал ее другому кавалеру.
Другая морочила философа. И философ пустился догонять рассказчицу, которая открывала ему самые тайные его помышления и вовсе не философические замыслы.
Некто известный своим равнодушием к женскому полу, стоял одинок и смотрел насмешливо на эти женские сатурналии... Некоторые из самых сонливых, сдвинутые с своих подножий веселым разгулом маскарада, теряясь в этой путанице чинов и умов, пожимали плечами, уверяя, что маскарад в Петербурге - анахронизм. Прочие, посметливее, вникая в дух времени, пользовались случаем, схватывали на лету сердца, блуждавшие без цели и были довольны собой..."

Конец рассматриваемого столетия уже не знал былого размаха карнавальных праздников: они масштабно мельчали, жили спорадической жизнью, заменялись театрализованными представлениями мини-шествиями. Подобная скудость зрелищ общегородского типа была не случайной: власти уже не стремились задействовать в праздники весь город, не желали исторических аналогий и сопоставлений, а главное обязательных для карнавала сатирических высмеиваний негативных явлений общественной жизни.

Известный советский исследователь праздничной культура А.И.Мазаев полагает, что попытки Петра I и Екатерины II внедрить в России карнавал как социально-художественное явление жизни не могли иметь успеха по двум причинам: во-первых, они навязывались сверху; во-вторых, они искусственно «насаждали чуждый элемент в среду исконных отечественных «аграрных» празднеств, функционирующих под воздействием православия. Нам с этим трудно согласиться. Да, конечно, волевое начало в задействовании карнавала на русской почве, безусловно, имело место. Сконструированная теоретиками идеальная модель средневекового карнавала, смеховой культуры никогда не практиковалась ни в Европе, ни в России.